Неизвестный эрнст. Эрнст неизвестный Художник эрнст неизвестный

06.02.2024

В искусстве книги Эрнст Неизвестный, также как и в скульптуре, сумел сказать свое слово. Например, он иллюстрировал Данте Алигьери и Самюэля Беккета. Начинал же свой путь в этой области с «Преступления и наказания» Федора Михайловича Достоевского, проиллюстрировав издание, которое было выпущено в серии «Литературные памятники» издательства «Наука». Роман «Преступление и наказание» (1866) - одно из самых замечательных творений человеческого гения. Это роман о России середины XIX века, пережившей эпоху глубочайших сдвигов и нравственных потрясений, роман о герое, вместившем в грудь свою все страдания, боли и раны своего времени. Приводятся многочисленные варианты текста из записных книжек и рукописные фрагменты. Множество вклеек с иллюстрациями Э. Неизвестного. Трудно назвать эту графику "иллюстрациями". Это интерпретации. Это повод для размышления. Это момент истины, открытой Э. Неизвестным.

Ф. М. Достоевский

Раскольников

Между крестом и топором

Licina Раскольников

Арифметика

Черное солнце Раскольникова

Убийство

Болезнь

Мысль-возмездие

Груз убитых

Смеющаяся старуха

Материубийца

Крест Раскольникова

Несвершившееся величие

Вера - отчаянье

Внутренний мир Свидригайлов

Очищение через страдание

Сон. Всеобщее убийство

(с) www.forumdaily.com

"Отпечатанная книга вызвала неудовольствие Комитета по печати помещенными в ней на вклейках оригинальными рисунками Э. Неизвестного. Издание было задержано, им занимался Отдел культуры ЦК КПСС, но иллюстрации все-таки удалось отстоять, тем более, что подписи к ним были напечатаны на смежных текстовых страницах, так что изъять их без разрушения набора не представлялось возможным. Книга получила высокую оценку в русской и зарубежной печати. Между тем появились отклики, оценивающие иллюстрации Э. Неизвестного как субъективные, модернистские, сюрреалистические".

На иллюстрации "Между крестом и топором" изображены два состояния Родиона Раскольникова — до (слева) и после убийства. Через оба лица проходят линии, которые сходятся на голове убитой старухи (посередине). Старуха является мостом из одного духовного мира в другой. Решив проверить свою теорию, Раскольников вступил на этот мост. Однако он совершил ошибку и перешёл в другой мир. Но после смерти старушки этот мост разрушился, и дорога назад исчезла. На протяжении всего романа он ищет дорогу назад. Преступление состарило его: на правом лице — морщины. После преступления он попадает на каторгу. Каторга является мостом в обратную жизнь. Там Раскольников переоценивает жизненные ценности. Весь путь Раскольникова проходит между крестом и топором. У левого лица вместо глаз впадины. Это значит, что Раскольников вступал на этот путь как бы слепым. Прозрел он на каторге, после этого он мог найти дорогу назад.

На иллюстрации изображается рука, держащая головы людей. В руке на переднем плане изображается голова с расколотым черепом. Скорее всего, это череп старухи процентщицы. Рука, держащая головы, — рука Раскольникова. Раскольников, убив старуху, не спасает мир и людей, а наоборот, убивает и губит жизни. На втором плане после старухи изображена голова Лизаветы, далее — Николки. Иллюстрация показывает, что идея Раскольникова о спасении мира ошибочна, убийством он испортил жизнь себе и другим. Поэтому иллюстрация называется «Арифметика». На иллюстрации отражена теория Раскольникова: “За одну жизнь — тысячи жизней, спасённых от гниения и разложения… ведь тут арифметика!” Человек на первом плане — Раскольников. А рука, сдавливающая людей, находится как бы в голове Раскольникова. Голова на переднем плане изображает избранных, необыкновенных, а все остальные — ничтожные людишки, “вши”.

Издание подготовили Опульская Л.Д., Коган Г.Ф.
Серия: Литературные памятники. Москва, Наука, 1970. 808 с., ил. Твердый коленкоровый переплет в суперобложке по рис. иллюстратора, увеличенный формат.
22,2х18 см. Тираж 35000 экз.

Источники -

Редактор-составитель - Е.А. Цурганова

Эрнст Неизвестный. Иллюстрации к роману «Преступление и наказание»

Как я иллюстрировал Достоевского? (В 1970 г. в издательстве «Наука» вышел роман Федора Достоевского «Преступление и наказание с иллюстрациями Эрнста Неизвестного - прим. ред .). По моему глубокому убеждению, у Достоевского нет того, что называется отдельными романами, отдельными рассказами, отдельными заметками, а есть поток. Почему я изучал Достоевского? Потому, что для меня как для художника, собирающегося сделать огромное сооружение - древо жизни, важен симфонический поток. Что я имею в виду, когда говорю «поток»? Т.е. дело художников, конечно это условно, и безусловно для остроты понимания, как всякое деление, всякий анализ имеет условный характер. Я делю художников на художников шедевра и художников потока, независимо от рангов таланта. Это свойство темперамента. Например, Флобер, бесспорно художник шедевра; его «Саламбо» писалась, как шедевр, а скажем Бальзак или Диккенс - художники потока. Вот художником потока был и Достоевский. Т.е. он двигался вместе с жизнью, не создавая отдельного шедевра, а как бы создавал опредмеченные медитации своих состояний, идей, спроецированных как сквозное движение через всю жизнь, от первого толчка до бесконечности. И в этом движении намечено им несколько грандиозных тем, которые пронизывают как сквозные идеи его романы. Романы конструируются, естественно, по законам литературы - с завязкой, сюжетной разработкой, некоторой доли развязки, интригой. Это чисто литературное мастерство. В философском же плане у Достоевского есть огромное количество идей, и я наметил для себя наиболее близкие. Например, «все дитя», идею ребенка выбрал из различных романов и создал альбом - «Все детя».

То же самое, например, арифметика. Арифметика - это спор, что первично. Логическая польза 2х2=4 - арифметическое сознание или сознание метафизическое, целокупное - как говорил Соловьев, внематематическое. Метафизическое, гуманитарное. Это дискуссия. Тема «двойники», т.е. тема полифонии. Расшифрую немножечко. У Достоевского есть два оригинальных романа. При жизни Достоевского, Белинский раскритиковал его роман «Двойники». Сам Достоевский очень страдал от этого и всю жизнь кажется пытался его переписать. В данном случае это делать было ненужно, потому что я считаю, что это один из основных, основополагающих шедевров Достоевского, где заложена очень кардинальная для него идея, полифоничность сознания, полифоничность личности.

Бахтин разработал только часть этого. У Достоевского это гораздо более универсально. Даже такой критик как Бахтин, он все-таки анализирует. Это участь критика. В чем было мое преимущество, что я исследовал Достоевского, но не методом анализа, а методом параллельного творчества. Бахтин об этом и пишет, т.е. это была не аналитическая работа, а это была параллельная работа. Бахтин пишет, она адекватна Достоевскому. Это, конечно, нескромно, но она, во всяком случае, адекватна в том смысле, что я художник тоже, а не просто критик. Значит, тема подпольного человека, внутреннего монолога, опять-таки полифонического монолога. Кстати, подсноска. Я сейчас работаю в Цирюхском театре (в 1976 г. Э. Неизвестный эмигрировал в Цюрих - прим. ред. ) в качестве художника в первую очередь и как сорежиссер и сосценарист - над темой «Записки из подполья». Эта книга для меня тоже кажется одной из кардинальнейших книг Достоевского. Где существует подпольное сознание, загнанное сознание, где существует автор-шарж, автор-ирония, мучительная попытка отчуждиться от человека из подполья. Дискуссия с ним, т.е. весь антиномичный Достоевский. Уже в двух этих книгах намечены основные пучки потока.

Возвращаются, т.о. все дети, двойники, арифметика. То, что я назвал условно - голоса. Потом я взял тему солнца. Присутствие солнца у Достоевского. Я просчитал «Преступление и наказание» с точки зрения, условно скажем, графически-сценического действия. И я берусь утверждать, что символом Раскольникова является солнце, т.е. каждый раз, когда начинаются какие-то кардинальные действия связанные с Раскольниковым, появляется солнце в его сознании или черное солнце, когда он идет убивать старуху, он думает… «а солнце также светит» и т.д. Параллельно тема его двойника, тема Свидригайлова. Свидригайлов - есть двойник Раскольникова, только разница между ними существует в следующих символах. Раскольников - подвижная часть идеи, что бога нет и все дозволено, а Свидригайлов - статичная часть идеи. Поэтому он кончает жизнь самоубийством. Потому что неподвижная часть - она неподвижна. Она не имеет развития.

Она не имеет динамики. Раскольников - подвижная часть идеи и движется вместе с потоком сознания автора. Но гениальность Достоевского как художника состоит в том, что он не делает заключительного аккорда. В этом его гигантская сила. В этом он не дидактичен, т.е. у него всегда открытый финал. Вот тема открытого финала, как сквозная тема? Почему Достоевский так долго живет, не умирает и всех интересует? Потому что построив интригу, задав кучу вопросов, антиномически ответив на них и снова их оспорив, он все-таки оставляет открытым финал. Т.е. он как бы провоцирует будущее и нас на ответ. Поэтому он нас интригует больше других авторов, которые знают заранее ответ и отвечают в конце, т.е. - это пошлый заключительный аккорд в музыке или в литературе. Итак, возвращаюсь к теме двойника, к теме открытого финала и внутреннего диалога между Раскольниковым и Свидригайловым. Раскольников - подвижен, Свидригайлов - мертв. Но есть еще более интересная тема, которую я считаю это своим открытием. И Бахтин, и специалисты по Достоевскому, согласны со мной. Эта тем, для которой «слово - символ неудачный, т.к. нельзя сказать, что символом Раскольникова является солнце, символом Свидригайлова является вода.

Надо подыскать другой термин, который, не знаю, ну во всяком случае, солнце и вода присутствуют как антитеза и как единство. И в этом смысле именно потому, что я иллюстрировал Данте параллельно с Достоевским, я натолкнулся на эту идею. Дело в том, что у Данте присутствует все время противоборство огня и воды. Я увидел у Достоевского это же. Когда-то, прежде чем написать «Преступление и наказание» Достоевский сказал: Я хочу создать роман типа Данте. Я не помню точно цитату, но смысл в этом. Все исследователи считали, что разговор идет о драматическом напряжении, о невероятной силе, но как мне показала моя практика, разговор шел глубже. Достоевский, знавший изоферические основы и хорошо знавший Данте, принес огонь и воду в свой роман в лице двух половинок одной идеологии, скажем так. Итак, Раскольникову сопутствует солнце (солнце Достоевского), как я назвал в своем исследовании, а Свидригайлову - вода. Как только появляется Свидригайлов, всегда идет дождь и кончается жизнь. Это неслучайно. Потому что, если мы посмотрим айсберг записных книжек и подготовок Достоевского, мы увидим, что у него нет случайностей. Есть спонтанность, но не случайность.

Вот эти идеи, как и многие другие, легли в основу моих работ. Сейчас поговорим о пространстве иконографии Достоевского. Все иллюстрации к Достоевскому, его персонажам - как лица, как существа. В принципе у Достоевского нет описания персонажей, а если есть, то они чрезвычайно туманны. Это не муж Карениной, это не коленки и ноги Карениной. Это не телесное описание. Если, например, Доре иллюстрировал Дон Кихота, задача была простая. Почему? Потому что у Сервантеса описание Дон Кихота и Санчо Панса сделаны таким образом, что их можно считать криминалистическими описаниям и полиция могла бы найти Дон Кихота по описанию, потому что они точно описаны с головы до ног. Можно этот словесный портрет даже полицейскому рисовальщику перевести в портрет визуальный.

Каким же образом все-таки воссоздается портрет? Это создается через ритм речи, через поток диалога, поток действия. Мы воссоздаем облик персонажа, но не через описание. Петенька Верховенский, юркий, маленький, подвижный, мучительно напоминающий иногда Ленина (визуально). Но это через его юркую подвижную речь, через запятые, многоточия, через вихревой поток скороговорки он возникает. А если же говорить о лицах, то у Достоевского это - опять-таки, я это разработал - есть некоторое представление о лицах, но как правило это скорее маски, несущие идею. Так же как персонажи Достоевского нельзя рассматривать как литературные персонажи, это оживленные идеи. Это очеловеченные идеи. Собственно романы, новеллы, все литературное творчество Достоевского - это не битва персонажей, а это битва идей, носителями которых являются персонажи. И, как правило, это не один персонаж является носителем одной идеи, а группа персонажей создает полифоническую структуру дискуссий внутри идеи и антитезы этой идеи. Так как скажем вся семья Карамазовых, по существу, один персонаж со всеми антинонимами этого персонажа.

Что касается масок в русской словесной символике, которую хорошо изучал Достоевский, присутствуют три понятия человеческого облика. Это - лицо, это наше с вами лицо. Это человеческое лицо, которое на себе несет печать и благородства и неблагородства. Оно изменяемо. Существует лик. Это то божественное, что высвечивается из человеческого лица. Это то светоносное, метафизическое свойство. И личина. Личина - это маска. Это - дьявол. Это в русской религиозной семантике маска - есть лик дьявола. И, таким образом, становится понятно, почему например Ставрогин обладает маской, он всегда подчеркивает: его тело носило маску, потому что это человек, который потерял лицо. И у него маска. У меня есть такая иллюстрация, которая называется «Расколотый лик Раскольникова». Что это такое? Если расколото лицо - это еще не конец. Раскольников - он расколот. Но это уже приближение к маске, это как расколотое зеркало. А вот у Свидригайлова расколото зерцало души. Это уже этическая религиозная простая смерть. Таким образом, его персонажи обладают не образностью визуальной, как у Толстого, как у Сервантеса, а скорее образностью метафизической, а не бытовой. Достоевский - надбытовой человек-художник.

То же самое с его пространством. В действительности Петербург Достоевского - это не географический Петербург. По существу, как и сказал один из героев Достоевского - это умышленный город. И он рассматривает этот город, как гроб, как каменный гроб. Там есть узкие лестницы, там есть каменные стены, там есть гроб, в котором спит Раскольников, но нет ни пространства, ни пейзажа, ни архитектуры в собственном смысле слова. Так же как и нет персонажей в собственном смысле слова. Интересно, что один раз природа мощно врывается в романе «Преступление и наказание» у Достоевского. Когда в момент ссылки, когда Раскольников кидается в ноги Сони, то тут вдруг, замкнутый властный - пространство Достоевского размыкается и появляются солнце, облака, природа. Сделано с умыслом. И я ни в коем случае не пытался проиллюстрировать Достоевского, у меня даже не было таких дерзаний. Я исследовал Достоевского доступным мне, в данном случае как графику, способом. А именно поэтому эти работы и часть других вошли в юбилейное издание Достоевского в «Науку» изд-ва Академии наук. Потому что это и было рассчитано не на широкую публику, а на специалистов.

Когда делалась эта книга, то из этих циклов просто все сводилось к книге. Как строилась книга? Книга строилась следующим образом. Конечно же книга вытекала из гигантского количества работы. Думаю, что я сделал более 600 рисунков, связанных с Достоевским. Иногда это совсем уходило в сторону, даже от сюжета, иногда приближалось. Итак, портрет Достоевского, почему именно такой? Из всех портретов Достоевского мне больше всего нравится портрет работы Перова. Хотя это может показаться странным. Это не претенциозный, очень честный реалистический портрет, без попытки к каким-либо обобщениям. Он является как бы иконографическим свидетельством, каким был Достоевский. Выше, чем фотография. Потому что способный человек рисовал. Я же себе поставил задачу не делать потрет Достоевского в собственном смысле этого слова. Для меня Достоевский полифоничен, как и его произведения и я представлял себе Достоевского, например, которого пишет М.Т. Бабо* - представляете ужас, как он ухмыляется, изобразить такого Достоевского - это одна сторона. Изобразить другого Достоевского - друга сторона. Как бы лицо Достоевского непохоже на Достоевского. Почему так, например, Рабле похож на Рабле, Толстой похож на Толстого, а Достоевский пожалуй и не похож. Поэтому я сделал некоторый знак, как бы структуру головы без психологии, это просто как бы знак. Удивительно, что это было понятно и, кстати, вот этот портрет был знаком года Достоевского на юбилейной сессии ЮНЕСКО**. Они выпустили даже значки, визитные карточки. Именно они поняли, что это значок.

Вот профиль Раскольникова. Белый лист бумаги и просто профиль Раскольникова. Как белый лист бумаги, ничем не замутненный. Раскольников. Очень трудно рассказывать иллюстрации, но я думаю, что его состояние здесь видно. Такое расслабленное, злое. А вот здесь уже антиномия категоричного Раскольникова. Идея между крестом и топором. Третьего нет. Выбора нет. Это та антиномия, которую, кстати, Достоевский все время ставит, которую не может до конца и сам разрешить.

Это личина Раскольникова, расколотый Раскольников.

Что значит арифметика в данном романе? Вообще мы знаем, - это битва его против куцего позитивистского сознания. Он же как-то даже вскрикнул - если Христос не истина - то я лучше с Христом, чем с истиной. Но это в общем не ново, как святой Августин сказал «верую, потому что нелепо». Но, во всяком случае, что же здесь арифметика? Раскольников мечтает. Хотя это в какой-то степени можно считать и фальшивыми мечтаниями. Что убив старуху он сможет обеспечить себя, как талантливый человек, не вошь, а гений и, таким образом, осчастливить через себя человечество и даже ближних. Он подсчитывает, что убив никому не годную, ненужную старуху и осчастливив многих, он совершает позитивно разумный поступок, и благой. Это и есть арифметика. Это то, что движет революциями, убийствами, великими кровавыми реформаторами. Все начинают с подсчета. Но Достоевский в этом романе (а его роман как колба, как лаборатория, в которой поставлен умопостигаемый опыт таких поступков) выясняет, к чему же приводит такая двузначная логика… Он как бы поставил диагноз современному терроризму, тоже. Почему собственно, когда я ставлю в Цюрихе сейчас «Записки из подполья» - это становится страшно актуально, мы просто выбираем такие куски, которые просто бросаем в зал. Вот это черное солнце Достоевского, или мысль об убийстве. Вот видите выглядывает черное солнце? Выглядывает эта мыслишка…

Если вы посмотрите на этот лист, то вы увидите темное солнце, огромное лицо Раскольникова, как только поднял он топор, то почувствовал себя вором. Старуху, которую он убил, и вот Лизу, которую он случайно убил. Уже разрушена арифметика. В чреве Лизы он убил ребенка. Итак, он шел убивать одну вошь, а уже убил двух невиновных, хотя бы со своих позиций. И вот его болезнь, т.е. отчуждение от людей. Вот здесь мысль возмездия, где он мучается и вот вы видите два креста, вы видите: старуха и Лиза. А вот это груз убитых. Что это значит? В этом гениальность Достоевского. Т.е. он показал, что убийство или желание убить одну старуху привело к целой цепи убийств. Вспомните, там же все имеет свою логическую внутреннюю связь. Погибла Лиза, погиб ее ребенок. Застрелился Свидригайлов, затравленный Митенька признался в убийстве, что есть нравственная смерть и т.д. и т.д. Мать сходит с ума, и цепная реакция.

Больше того, ведь Соня - его будущая любовь - поменялась крестиком с Лизой и таким образом он и Соню хлопнул. Вот эта цепная реакция.

Вот эта смеющаяся старуха. Сон. Это идея возмездия. Вот ту я немножко отступлю. Потому что у графика нет возможности это сделать. Мы это будем делать в театре. Все театральные постановки Достоевского, которые я видел, с моей точи зрения, страдают непониманием, даже такие мной любимые режиссеры, как Завадский, с которым я сотрудничал. Кстати, первый раз задник я для Завадского делал…

Что я имею в виду? Вот здесь смеющаяся старуха, которая смеется над Раскольниковым. Это сон. У Достоевского очень много снов внутри его романа. Сны. Сон смешного человека. Сон Раскольникова. В чем дело? И что происходит со сновиденческими идеями Достоевского? Дело в том, что по существу, перехода как у Кафки, у Достоевского нет. Как нагнетаются им сновиденческие кошмары?

Представьте себе, мальчики часто видят сны, что они гуляют без штанов. Им стыдно, на них показывают пальцами. Это такая теория сновиденческого позора. И вот, представьте себе, что у Достоевского это «стыдно» - не имеет конца. Вспомните приход Рагозина к Настасье Филипповне. У Настасьи Филипповны происходит чудовищно неприличная вещь. Уже читать стыдно, пора проснуться, так нет. Так этого Достоевскому мало, он нагнетает стыд до того момента, что читателю кажется, что он умрет. Это примерно можно сравнить с таким сном, который я выдумал. Что мы спим и видим, что в окно лезет медведь. Мы усилием воли просыпаемся, спускаем ноги и кричим, просыпаемся и видим, что уже два медведя, падаем в обморок, очнулись, а их уже пять. Вот так нагнетает Достоевский атмосферу. И перевести ужас сновиденческий Достоевского в изобразительный ряд невозможно. Поэтому я ограничился такой скромной иллюстрацией…

Опять-таки, когда переводят из словесного плана в театральный, то ничего не получается в силу таких причин. Сама задыхающаяся фраза Достоевского, сам ритм этого жуткого дыхания, позора, события, провокации, дает ощущения вопля, конца света. Например, в «Игроке». Игрок старый генерал. Все время присутствует тень генеральши, как идея возмездия, как идеи рока. Вот она бредет как во сне, идет, идет, приближается что-то страшное… На этом построен роман. Но это построено так, скороговоркой, несколько персонажей переговариваются, забывают, и нагнетается кошмар как тайна. Генеральша превращается в некоего монстра, в идею рока. Вот в конце концов она собственной персоной выезжает к генералу. Ну, когда стоит несколько персонажей и сидит старушка в кресле и что такое талдычит по Достоевскому, то этого не получается. Почему? Т.к. режиссер следует за автором, не разломав ткани совершенно. Вот моя задача, как театрального художника.

В постановке другие задачи, но как-то надо найти. Просто надо перевести в другой план. Или гротеск, или бытовой. Это в каждом случае отдельно. Так вот, здесь почти нет пространства. Нет никаких ужасов. Ничего. Я сделал это сознательно. Т.к. переводить в план ужаса Достоевского практически невозможно. Это все равно что воспроизвести ртом стрельбу из «катюши». Эта идея полифонии. Этот вопрос разработан Бахтиным блестяще.

Это надо просто Бахтина читать. Здесь я следовал за ним. В голове Раскольникова, видите, этот профиль узнаваем по первому листу, есть голос, крик, рты. Как графически изображен голос? Все персонажи переговариваются между собой хором, вы помните, в первом письме, которое получает Раскольников, уже звучат интонации всех остальных персонажей. Это и есть открытие Бахтина. Я в данном случае только следовал за ним. Единственное, на чем я хочу заострить ваше внимание - на последнем листе, который я назвал «открытый финал». Соня, с поднятой наверх головой. Здесь две антиномии - Свидригайлов и Соня, вера и отчаяние. Здесь два пункта романа. И… открытый финал. Это - Соня, но не завершенная какая-то надежда, вера, молитва. Таким образом вся эта книга заключена между двумя развернутыми в разных направлениях светлыми: убийцей, условно скажем, белым листом, и светлой проституткой - вся темная часть. Все.

Эрнст Неизвестный, 1925

Да простят меня мои старшие товарищи искусствоведы, но Неизвестного и Церетелли объединяют две вещи – во-первых, наличие государственных заказов во внушительном количестве. Второе – это чувство некоторой растерянности, возникающее перед творением рук вышеупомянутых персонажей. Но если в случае с Церетелли растерянность обоснована неспособностью (моей лично) соотнести его работы с контекстом истории искусств мировой и отдельных стран в частности, то в случае с Неизвестным всё объясняется намеренной деформацией чаще всего человеческого тела, дабы усилить выразительность. И тогда становится понятно, что работы Неизвестного это, прежде всего, мощная пластика, в которой реалистические формы невероятным образом соединяются с абстракцией.

Само слово абстракция, да и вообще всё то, чем Неизвестный занимался, не очень соответствует методу социалистического реализма, чем он и вызывал неоднократное недовольство властей. Всем известен громкий эпизод разговора с Хрущёвым «за искусство» в стенах ЦВЗ Манеж в 1962 году. Разговор не оказался продуктивным. В итоге Неизвестный, как сам говорит, был лишён возможности работать в качестве художника вплоть до его выселения из страны в 1976 году.

А ведь как всё начиналось! Опуская некоторые подробности романтической биографии Неизвестного, а также его заслуги перед Отечеством, упомяну его преподавателей в Институте имени Сурикова – Манизер, Меркуров, Вучетич, Томский – крайне официальными художники, официальней не придумать. Мало того, ещё тогда, студенческие работы Неизвестного были приобретены в собрание Русского музея и Третьяковки. Впечатляет, но: «Однако ещё при Сталине, будучи студентом, я начал делать вещи неофициальные, конспирируя их. Разногласия с соцреализмом возникли в первую очередь у фронтовиков. Многие из этих людей были даже коммунистами, но их переживания и жизненный опыт не соответствовали гладкописи соцреализма. Мы не теоретически, а экзистенциально выпадали из общепринятого, нам требовались иные средства выразительности».

И всё-таки, сказать, что Неизвестный - представитель неофициальной культуры нельзя, он и сам с такой постановкой вопроса не согласен. До эпизода 1962 года у Неизвестного были и официальные и полуофициальные выставки, среди которых даже «Выставка конкурсных проектов памятника В.И. Ленина, монумента Победы и здания Дворца Советов». Да и после «30 лет МОСХа» Неизвестный продолжал отстаивать собственную позицию – так в 1963 году на 2й встрече представителей партии и творческой интеллигенцией в Доме приёмов на Ленинских горах: «Я убеждён что скульптор должен стремиться к простоте… Искусство скульптуры – идейно… Я с верой смотрю в будущее... Я думаю, что меня назовут помощником партии… Я работаю…» (из воспоминаний Б. Жутовского). Также было установлено несколько монументов авторства Неизвестного, но все они были заказаны до 1962 года. Были и выставки, преимущественно в республиках Советского Союза и на Западе (например, 1964 – Aspects of Contemporary Soviet Art, London; 1967 – 60 Years of Russian Art: the Great Experiment and after – Chicago; 1971 – “50 лет итальянской коммунистической партии” и т.д.).

В 1974 году был установлен памятник Хрущёву на Новодевичьем кладбище авторства Неизвестного, а через два года Неизвестного выслали в Швейцарию. При чём, на момент 1975 года в беседе с Б. Жутовским Неизвестный был уверен, что вернётся года через два.

В заключении хотелось бы вспомнить знаменитую максиму Кошелохова (в пересказе Е. Андреевой) «хуярить, хуярить и хуярить» - главный принцип человека творческого, а не «хуячить, хуячить и хуячить»: «Что такое «хуячить»? Вот работяги-халтурщики асфальт кладут, дыры латают спустя рукава. А где-нибудь в Сибири шахтёр вгрызается отборным молотком в породу и хуярит, не жалея себя, изо всех сил, так и картину пишешь». В случае с Неизвестным ещё и отливаешь бронзу или бетон. За это ему и респект.

Алеся Подлесных

Официальный сайт художника

Трудно назвать эту графику "иллюстрациями". Это интерпретации. Это повод для размышления. Это момент истины, открытой Неизвестным.

Говорят учителя

Ольга Серафимовна Нестеренкова
Я после изучения романа даю творческую работу, где разрешаю детям выбрать иллюстрацию и, опираясь на содержание романа, прокомментировать её. Очень интересные работы получаются. Это уже не просто объяснение, а некое переосмысление прочитанного.

Светлана Васильевна Ерина
Подобные иллюстрации можно плодотворно использовать, поскольку позволяют сравнить символику текста романа и символику рисунка.

Отзывы учащихся

А во время учебы в школе на летних каникулах я прочитал две книги. В 10-11 классе - для необязательного чтения "Марсианские хроники" Брэдбери, а пораньше (не помню, в каком классе) - "Преступление и наказание". Толстенная книга (оказывается, там были еще какие-то письма, и не вошедшие куски, и прочее, и прочее!) поначалу вызвала у меня оторопь, но когда я понял, что роман - ее треть, решил все же почитать. Добавили впечатлений иллюстрации Эрнста Неизвестного, особенно портрет самого Достоевского. Прочитал я ее тогда и понял - книга потрясающая. Как и "Братья Карамазовы", и "Идиот", и "Униженные и оскорбленные", и "Бесы". Достоевский - безумен, Достоевский - гений. И читая его, тоже становишься безумным... И немножко - гением.

Павел Бабич

ЧЕРНОЕ СОЛНЦЕ РАСКОЛЬНИКОВА
(по иллюстрациям к «Преступлению и наказанию»)

Эрнесту Неизвестному

Личина. Лицо. И расколотый лик.
И пальцы руки. И сон в руку...
И черное солнце выводит по кругу
Топор под крестом в захлебнувшийся крик.
И черного солнца косые лучи,
Как черная шаль за спиной...
РАСКОЛЬНИКОВ.
Вижу – горящие три свечи –
На каждую смерть по одной.

1986

"Чёрное солнце" (Ракитина Елена)

На картине изображена голова Раскольникова со светящимся над ней чёрным солнцем. Чёрное солнце олицетворяет чёрную идею героя - убийство, которое светит ему чёрным светом, как признак греховности, зла и постоянно висит над его головой, тем самым не давая покоя. "Светя чернотой", солнце освещает всё вокруг темнотой. От этого и грязный город, и злые люди, и страшные сны, и неудачи в жизни. Это создаёт более нагнетающее состояние души и сумасшествия Раскольникова.

Но не только "чёрное солнце" заставило героя перейти в тёмный мир. Также у него в голове сидит чёрный человек, как бы показывая, что в голове у Раскольникова та самая тёмная идея. Не только обстоятельства извне заставили героя переступить, но и его второе тёмное "я". Этот чёрный человек в голове зародился в то время, когда герой задался вопросом: "Тварь ли я дрожащая или право имею?"

Лицо Раскольникова покрыто трещинами, что показывает раскол души, мыслей, идеалов. Он идёт на преступление, тем самым разрушая себя, убивая.

"Арифметика"

Светлана Яновская:

«Арифметика»

Раскольников после убийства давит на некоторых людей (Соня, Порфирий Петрович и самая последняя голова с расколотым черепом - жертва Раскольникова). Всех он держит в своём кулаке, держит над ними некую власть, издевается над их чувствами. Люди страдают, каждое страдание показано художником по-своему.
Человек на первом плане - Раскольников. А рука, сдавливающая людей, находится как бы в голове Раскольникова. Его душевное состояние как бы сдавливает людей вообще и людей, которых он любит: одно из лиц напоминает Соню. Он приносит страдания этим людям, они мучаются.
Это теория Раскольникова. Большое лицо - это лицо “необыкновенного” человека или возомнившего себя необыкновенным. Все люди находятся под его властью, страдают, рука крепко сжимает их, и им некуда деться.
На иллюстрации изображается рука, держащая головы людей. В руке на переднем плане изображается голова с расколотым черепом. Скорее всего, это череп старухи процентщицы. Рука, держащая головы, - рука Раскольникова. Раскольников, убив старуху, не спасает мир и людей, а наоборот, убивает и губит жизни. На втором плане после старухи изображена голова Лизаветы, далее - Николки. Иллюстрация показывает, что идея Раскольникова о спасении мира ошибочна, убийством он испортил жизнь себе и другим. Поэтому иллюстрация называется «Арифметика».
На иллюстрации отражена теория Раскольникова: “За одну жизнь - тысячи жизней, спасённых от гниения и разложения… ведь тут арифметика!” Голова на переднем плане изображает избранных, необыкновенных, а все остальные - ничтожные людишки, “вши”.

Овчинников Никита "Арифметика":

В художественном произведении "Арифметика" автор описывает момент уединения Раскольникова. Это происходит после убийства. Главный герой преступил законы (Божий, государственный и моральный), из-за этого он отдаляется от всех людей, понимая, что, совершив грех, обрёк себя на казнь, которая заключается в уединении от людей. В Санкт-Петербурге (в кулаке) все жители связаны, даже те, кто покинул этот мир, но я вижу личность, у которой черты лица более выделены, следственно, есть отличие, которое заключается в непохожести на других.

С другой стороны на руке изображены Мармеладов, старуха, Лизавета - они вместе. Они умерли, а Раскольников физически - нет. Тогда вопрос: а почему он рядом с ними? Дело в том, что, убив старуху, он убил себя, так как лезвие было направлено в его сторону. Он в изоляции от мира, в душевных терзаниях, волнуется, душа покинула его во время убийства, и безжизненное тело плохо ощущает себя в этом мире. Но, покаявшись, он может вернуть себя обратно, это видно, ведь он ещё не в кулаке, следовательно, шансы есть.

Арифметика - это одна из причин преступления, этот момент никак не может быть после убийства. Смысл арифметической теории: одна жизнь за спасение многих. Но Достоевский развенчивает эту мысль, так как никакие блага земные не могут оправдать убийства и даже слезинки одного ребёнка.

"Между крестом и топором"

«Между крестом и топором»

На иллюстрации «Между крестом и топором» изображены два состояния Раскольникова - до (слева) и после убийства. Через оба лица проходят линии, которые сходятся на голове убитой старухи (посередине). Старуха является мостом из одного духовного мира в другой. Решив проверить свою теорию, Раскольников вступил на этот мост. Однако он совершил ошибку и перешёл в другой мир. Но после смерти старушки этот мост разрушился, и дорога назад исчезла. На протяжении всего романа он ищет дорогу назад. Преступление состарило его: на правом лице - морщины. После преступления он попадает на каторгу. Каторга является мостом в обратную жизнь. Там Раскольников переоценивает жизненные ценности. Весь путь Раскольникова проходит между крестом и топором. У левого лица вместо глаз впадины. Это значит, что Раскольников вступал на этот путь как бы слепым. Прозрел он на каторге, после этого он мог найти дорогу назад.
Здесь изображено душевное состояние Раскольникова до убийства. Он показывается с двух сторон. Правая сторона означает, что Раскольников готов совершить убийство, поэтому рука держит топор. А левая сторона иллюстрации означает, что душа не принимает убийства (рука держит крест). Между крестом и топором нарисована голова Раскольникова, означающая, что он находится в нерешимости перед преступлением.
Крест и топор символизируют Раскольникова, разрывающегося между преступлением и раскаянием. Выше креста и топора парят образы Сонечки и Раскольникова, которые как бы должны слиться в едином поцелуе. Их лица исстрадавшиеся (глубокие морщины на лбу, от раздумий, наверно). Раскольников изображается как бы слепым, а Соня - зрячая.
Лица на картине символизируют раздвоение личности у Раскольникова. В нём как бы борются два человека: один - праведник, другой - преступник, бессердечно убивший старушку.
Лицо, находящееся между крестом и топором, - это лицо Раскольникова. Топор символизирует его убийства, а крест - это кара, которую он несёт за свои преступления. Всё вместе выражается на его мучающемся лице.
Крест символизирует благие намерения и желания Раскольникова. В его голове происходит конфликт между добром и злом. На иллюстрации есть три еле заметные линии, образующие треугольник, который расходится и исходит из головы Раскольникова. Возможно, он создан для объединения его противоположных мыслей.
Внизу изображён сам Раскольников (меньшая часть картины), а большая (верхняя) часть отведена внутреннему миру героя. В верхней части картины изображены две противоборствующие стороны в душе Раскольникова: разум и сердце. Такие пропорции в работе не случайны. В романе Достоевского Раскольников интересует нас не со стороны его внешнего вида, а его душевное состояние, мировоззрение, внутренний мир. Руки с крестом и топором - аргументы к теории Раскольникова: за и против.
Картина изображает Раскольникова до крушения его теории и после, то есть это Раскольников обыкновенный и необыкновенный, и то, как мучился Раскольников в постоянном противоречии с самим собой. “Между крестом и топором” - главная проблема всего романа. Что выберет Раскольников? Поэтому изображается человек с крестом, человек с топором и маленький человек между ними. Лица одновременно грозные и выражающие страдание. Выбор, неизвестность… Это постоянная внутренняя борьба.

"Убийство" (Бабичев Даниил)

На иллюстрации Неизвестного "Убийство" сразу видно три головы одного ребёнка под лучами луны. Но это очень поверхностно. В произведении Достоевского "Преступление и наказание" Раскольников убивает старуху. Данное произведение - это иллюстрация этого события.

Убийца - самая крупная фигура на картине. Глаза его прикрыты. К голове убийцы прислонено остриё. Следовательно, он убивает самого себя. Его цель, если присмотреться, похожа на нижнюю часть лица. Скорее всего, так автор картины хотел показать, что убийца сошёл с ума. Но Раскольников не дошёл до этого, хоть и был близок. Жертва же подняла голову вверх, подняла руку от мучения. Но на теле жертвы изображено дитя. Неизвестный посчитал, что тот, кого убивает Раскольников - старуха - дитя невинное. И правда, она ведь не виновата во всех бедах людей, а они сами виноваты. Рука, тянущаяся к небу, - это символ того, что жертва хочет жить, как утопающий человек поднимает руку и уходит под воду. Слева от руки расположилась женщина. Это свидетель деяния Раскольникова

У всех людей, относящихся к убийству, проходят линии по головам. Это говорит о расколе каждого. Жизнь перевернулась в миг у каждого из них. Луна же у автора неполная, очень тонкий полумесяц. Она выражает тёмный час смерти.

Это художественное произведение очень хорошо показывает и описывает события и смысл произведения. Оно написано абстрактно, но если присмотреться, то можно увидеть, насколько точное и правильное выражение мыслей.

"Болезнь"

"Болезнь" (Шестернёнкова Кристина)

Картина представляет собой злое лицо, окружённое путаницей линий. Линия - это буря, мысли, безумство. Лицо даже не похоже на лицо, это маска со злым, практически зверским выражением. Это маска убийцы, которую надел на себя Раскольников. Поток линий очень густой и плотный, что говорит о сильном душевном беспокойстве, об отчуждённости. Без посторонней помощи покинуть этот замкнутый руг не представляет возможности.

"Личина Раскольникова"

"Личина Раскольникова" (Купин Максим)

Личность расколота. Рука с топором как бы вырывает кусок плоти из тела. Вырывает веру Раскольникова, уродует его внутренний мир, обезображивает. Показан тот самый миг, когда герой замахнулся топором на себя. Топор расколол зеркало души. Если перевернуть вверх ногами иллюстрацию, то картина изображает чёрную фигуру в мантии, а над ней лежит бездыханное тело.

"Личина Рраскольникова" (Комарова Дарья)

На этой иллюстрации я вижу лицо Раскольникова, которое будто расколото на маленькие кусочки. Герой находится в беспамятстве, что доказывает его искорёженное лицо. Он находится на распутье, не знает, куда ему идти. Это доказывает рука, которая приложена к его голове. Раскольников терзает себя сомнениями в выборе своего пути: путь к покаянию либо путь преступника.

"Смеющаяся старуха" (Трошина Анна)

На иллюстрации Э. Неизвестного к произведению Достоевского "Смеющаяся старуха" изображена убитая старуха-процентщица. Это эпизод сна Раскольникова, когда он видит старуху, которая после убийства смеётся над ним, пока он пытается её убить. Мы видим страшное лицо её, которое склонилось над героем. Несмотря на то что она мертва, её лицо изображено более чётко. Раскольников же начертан символично, он как бы сам умер.

Это иллюстрацией художник показал, что герой убил не старуху, а себя и свою душу.

"Самоубийство Свидригайлова" (Янченко Илья)

Уже при первом взгляде на данный рисунок передаётся ощущение отвращения, паники и страха. Из названия можно сделать вывод, что изображён сам Свидригайлов, а не сторонний самоубийца. Его рот приоткрыт, он либо кричит, либо тяжело дышит. Изображена только голова персонажа, схваченная руками, а это значит, что причина его страданий находится в его собственном разуме, его характере и душе. Его глаза черны, затуманены, в них не видно зрачков, что лишний раз показывает зрителю больную личность мужчины, он "бредит наяву", ведь, как известно, взгляд человека отражает его нутро, его душу. В центре головы Свидригайлова мы видим большую чёрную дыру, которая, как раковая опухоль, опутывает своими нитями всю голову, всё сознание, что лишний раз показывает его безумие. Он опускается во тьму из-за собственных пороков. Свидиригайлов - это и его трагедия, и его искупление.

"Мысль-возмездие" (Жердева Марина)

Картина Неизвестного "Мысль-возмездие" наводит меня на мысль о том, что Бог мстит Раскольникову за его грехи. Здесь изображён молодой мужчина, такой же, как и сам главный герой. Он закрывает лицо рукой, как будто стыдится позора, ведь Раскольников и правда стыдится, его мучает совесть. Мужчина держит в руке кресты, Раскольников распял себя, как Иисус, на кипарисовом кресте, который дала ему Соня. Картина показывает состояние Родиона на протяжении всего произведения после убийства старухи. Причём на картине мужчина держит два креста, что ассоциируется с двумя убийствами, которые совершил герой.

Конечно, это неверная интерпретация. Возмездием за убийство, преступление, становится мысль самого Раскольникова. Какая же? А то, что он тварь. Убить - убил, а переступить не смог. Сначала именно это его больше всего мучает. Потом возникают и другие мысли.

"Мысль-возмездие" (Подшибякина Анастасия)

На картине Неизвестного изображён Раскольников, который закрывает лицо рукой и держит два креста. Лицо мужчина закрывает рукой, потому что хочет скрыть своё преступление, ведь ему стыдно и он раскаивается. Кресты символизируют распятие Раскольникова, он соединяется с Богом, взваливает на себя кипарисовый крест, который ему дала Соня, чтобы искупить своими страданиями свой грех. А два креста символизируют два убийства.

Картина Неизвестного показывает состояние героя после убийства и до конца произведения. Он говорит: "Я не старушонку, я себя убил", - показывая, что он умирает не физически, а духовно.

"Груз убитых"

Анализ иллюстрации «Груз убитых» Эрнста Неизвестного .

На этой картине художник иллюстрирует то, что в какой-то степени можно назвать идеей всего романа или опровержением идеи Раскольникова – права необыкновенных людей на убийство, право «переступить через препятствие» ради достижения цели. Эта иллюстрация доказывает, что душа человека, «переступившего через препятствие» уже никогда не будет чистой, и чем больше было этих «препятствий», тем тяжелее груз убитых давит на душу и сердце. «Груз убитых» можно соотнести с последними снами Раскольникова, в которых он сам уже осознаёт ошибочность теории и, в принципе, даже не с мыслями, а с подсознанием Родиона. Ведь в глубине души он знал с самого начала, что убийство – грех, который бесследно не исчезнет, независимо от того, через какого человека он «переступил» - через «вошь», или через «необыкновенного». Если бы Раскольников так не думал, то он бы просто пошёл и убил, без всяких рассуждений, он бы не боялся убийства и не подменял бы слово «преступление» на «дело» или «это».

Первое, что обращает на себя внимание на иллюстрации – это головы убитых, округлые, с большими глазницами, похожие на черепа. Заметно и то, что на картине – лишь головы, это наводит на мысль, что и у тех, кого Раскольников считал «обыкновенными» и бесполезными людьми, тоже была, так сказать, своя голова на плечах, у них были свои размышления, и ни один из них не был «вошью» - очередное опровержение теории.

Все иллюстрации Неизвестного можно разделить на три группы: представляющие эпизод, идею героя, либо идею романа. Последняя группа, к которой принадлежит и «Груз убитых», в свою очередь, делится на три части. Первая часть относится к тому периоду, когда Раскольников только начинает понимать, что предпосылка для возникновения его теории была неверной. Здесь ещё не очень много мелких деталей. Вторая группа олицетворяет размышления Раскольникова, в конце концов приводящие его к осознанию ошибки (это уже 3-я группа). В последних двух группах иллюстраций присутствуют повторяющиеся элементы: топор и крест. В третьей группе крест олицетворяет душевное возрождение Родиона. «Груз убитых» я бы отнесла к первой группе иллюстраций: нет повторяющихся элементов и мелких деталей, да и по смыслу она больше напоминает начало рассуждений Раскольникова, чем логическое завершение.

Присутствие цвета на этой картине показалось бы неестественным, многоцветье здесь будет мешать. Любопытно и то, что нет даже серого цвета, который вполне может присутствовать на графических картинах – цветовая гамма чётко делится на два цвета: чёрный и белый. Первая ассоциация: плохое и хорошее, преступление и наказание, обыкновенные и необыкновенные люди… По всему роману идёт в разных местах разделение надвое, то же происходит и на иллюстрациях. Если бы картина была написана краской, то это бы ещё усложнило её восприятие, ведь у цветов тоже есть свои значения, они тоже с чем-то ассоциируются. А наличие лишь двух цветов с какой-то стороны упрощает понимание этой нетрадиционной, если не сказать больше, иллюстрации.

Я не могу сказать, что картина запутала или изменила моё восприятие романа. Скорее, она дополнила его. Ничего не изменила, а именно дополнила, как если бы к роману была дописана ещё одна часть. От иллюстраций остаётся такое же мрачное впечатление, как и после прочтения книги, они дополняют изображение слов Раскольникова, личностей Свидригайлова, Сони, Достоевского и других, раскрывая черты характеров и ситуации, которые описал Фёдор Михайлович , подробнее.

"Вера-отчаянье"

"Вера и отчаянье" (Симонова Катерина)

Резкая черта делит картину на две части, символизируя раскол в душе героя. С одной стороны мужское лицо, выражающее крайнее отчаянье и символизирующее душевные муки Раскольникова после убийства. С другой стороны личико Сони, кроткое и доброе. В романе Достоевского Соня - символ веры, и Раскольникову на этой иллюстрации она тоже несёт веру. К изображению Сони как будто ведёт дорога, и это означает, что герой, поборов в себе отчаянье, отделённое от веры, изберёт дорогу веры и начнёт в конце концов возрождаться. Вера, принесённая Соней, является спасением от негатива и заблуждений в душе Раскольникова, недаром её лицо чётко проступает на фоне перекрещивающихся чёрных линий.