Юрий трутнев ученый. Юрий Трутнев: «Сахаров, сам того не ведая, помогал развалу страны. Что же произошло
Двадцать второго ноября 1955 года в Советском Союзе на Семипалатинском полигоне состоялось успешное испытание первой полноценной отечественной водородной бомбы РДС-37. Она стала прототипом будущих боеприпасов, ставших основой ядерного щита России и обеспечивших стратегический паритет с США и в конечном счете мир. По мнению специалистов, ключевой вклад в те успехи внес молодой тогда сотрудник ядерно-оружейного "штаба" страны — Конструкторского бюро-11 (ныне Российский федеральный ядерный центр — Всероссийский научно-исследовательский институт экспериментальной физики, Саров) — Юрий Трутнев.
Второго ноября этого года первому заместителю научного руководителя по перспективным исследованиям РФЯЦ-ВНИИЭФ академику Трутневу исполнилось 90 лет. Президент России Владимир Путин в Кремле вручил легендарному ученому орден "За заслуги перед Отечеством" первой степени. О том, как создавались отечественные термоядерные заряды, как опыт советского атомного проекта может помочь развивать новые направления оборонных исследований и о том, что нужно молодежи, чтобы состояться в науке, Юрий Трутнев рассказал в интервью РИА Новости. Беседовал специальный корреспондент Владимир Сычев.
Юрий Алексеевич, как вы считаете, несмотря на развитие новых видов оружия, например гиперзвукового, остается ли необходимость в существовании ядерного оружия?
— Конечно, остается, причем необходимость не просто в его существовании, но и совершенствовании. Мы этим занимаемся в нашем ядерном центре. Но не только этим, а и другими вещами, которые, скажем так, помогли бы ядерному оружию поразить врага.
Ведущие державы, обладающие ядерным оружием, соблюдают запрет на его испытания. Не может ли в таких условиях снизиться качество оснащения ядерных сил?
— В том, что испытания запрещены, я думаю, ничего страшного нет — накоплен необходимый опыт, накоплены заряды, которые мы можем делать. Создаются и новые носители, на которые можно ставить существующие заряды.
— С самого начала я работал на обороноспособность страны. И сейчас это самая главная моя задача. Но подробно говорить, какими задачами я занимаюсь в настоящее время, наверное, все-таки нецелесообразно.
А каким образом вам удалось прийти к идеям, которые легли в основу нашего современного термоядерного оружия?
С чего все началось? После того, как был сделан и испытан в 1949 году первый советский атомный заряд, и американцы, и наша страна начали разрабатывать термоядерные заряды. 12 августа 1953 года был испытан наш заряд, так называемая слойка, конструкция которой — атомный заряд, окруженный слоями термоядерного "горючего" и урана-238 — была предложена Андреем Сахаровым. Но это не был термоядерный заряд в современном понимании. Дело в том, что заряд можно считать термоядерным, если больше половины энергии при его взрыве выделяется за счет термоядерных реакций слияния ядер изотопов водорода — дейтерия и трития, а не за счет реакций деления ядер урана или плутония. С этой точки зрения "слойка Сахарова" была атомным зарядом с так называемым термоядерным усилением, дававшим поток нейтронов, которые способствовали делению ядер урана-238. Это позволило повысить мощность заряда до 400 килотонн. Для сравнения, первый наш атомный заряд дал около 20 килотонн.
Перед нами стояла задача повысить мощность заряда до мегатонного уровня. Но в какой-то момент стало ясно, что в силу особенностей конструкции "слойки" этого не добиться.
- В чем были основные затруднения?
— Надо было придумать, как эффективно сжимать большие количества термоядерного "горючего" — дейтерида лития-6. Ведь термоядерные реакции идут при колоссальных температурах и давлениях. Так вот, обычные взрывчатые вещества для обеспечения нужного сжатия, или как мы называем имплозии, не годились.
Использовать для этого энергию взрыва атомных зарядов впервые предложил Авраамий Завенягин — один из руководителей нашей атомной отрасли в то время. Он сказал — возьмите термоядерный заряд, обложите его кругом атомными зарядами, одновременно взорвите их, они его и обожмут. И вот это было еще, конечно, не решение проблемы, но намек на то, что делать. Эту идею потом развил наш теоретик Виктор Давиденко. Фактически он предложил схему так называемого двухступенчатого заряда — кожух, в котором находились пространственно разделенные атомный и термоядерный узлы. Энергия взрыва первичной атомной ступени использовалась бы для зажигания термоядерных реакций во вторичной ступени. У наших выдающихся специалистов Якова Зельдовича и Андрея Сахарова были большие надежды на эту схему так называемой ядерной имплозии.
- А какие идеи были у вас?
Расскажу. Я много занимался теорией КПД атомных зарядов. Я знал, что при их взрыве очень много энергии выходит в виде рентгеновского излучения. И я начал подумывать о том, как бы сделать так, чтобы термоядерный заряд обложить легким веществом — "обмазкой", это могут быть химические элементы с малым номером, имеющие очень хорошую теплопроводность, и с помощью рентгеновского излучения от взрыва первичного атомного заряда "обмазку" нагреть. При этом ее вещество испарялось бы наружу, навстречу излучению, а в результате, как при движении ракеты, создавался бы реактивный импульс, направленный внутрь вторичного заряда и создающий давление, нужное для эффективного сжатия термоядерного "горючего".
Но как было обеспечить равномерное, симметричное воздействие излучения на сферическую поверхность термоядерного заряда с "обмазкой"? Тут я застрял.
И вот в некий момент весной 1954 года из Москвы приезжает Зельдович и говорит: "Знаю, что делать! Давайте будем выпускать излучение вот так". И тут же нарисовал схему, каким образом можно реализовать принцип радиационной имплозии. И я сразу понял, что моя идея пригодна для этого.
Я в тот же день пришел к Сахарову и говорю: "Андрей Дмитриевич, вот Яков Борисович предлагает действовать излучением таким-то образом. А я предлагаю термоядерный заряд окружить легким веществом и с его помощью производить обжатие". И остановились на этом.
- На вашем предложении?
— Нет, это не только мое предложение. Это предложение трех людей — Зельдовича, Сахарова, Трутнева. Зельдович предложил, как именно направлять рентгеновское излучение, Сахаров показал, что это излучение не поглощается стенками кожуха, а остается в нем и поэтому может происходить равномерное воздействие на поверхность термоядерного узла. А моя идея — "обмазка" из легкого вещества для перевода излучения в необходимое давление. Я помню, как я придумал свою идею, но как они дошли до своих идей, сейчас могу только догадываться.
Но, конечно, надо было сначала все рассчитать, показать, получится ли что-нибудь. Это же не велосипед — соединил два колеса и едешь. Здесь температуры в десятки миллионы градусов. Давления невероятные. Времена… У нас было измерение времени в мигах, а за один миг принималась одна десятимиллионная доля секунды. А весь процесс взрыва происходит за несколько десятков мигов. Представляете, какие это малые времена?
- А сколько времени заняли расчеты и создание заряда?
— Могу сказать — идея появилась весной 1954 года, а испытание прошло в ноябре 1955 года. И все это время шла бешеная работа. К ней подключились молодые специалисты — те, кто пришли в наш центр в 1951-м году, в том числе и я. И каждый рассматривал определенный момент процесса. И в результате был сконструирован фактически первый наш настоящий термоядерный заряд РДС-37. Основной принцип его устройства сейчас не скрывается.
— Мы стояли в 40 километрах от эпицентра взрыва. У нас, конечно, были темные очки, защищавшие глаза. Вспышка. Мы вскочили, начали кричать: "Победа!" — и тут пришла ударная волна. Как нас тряхнуло! Мы попадали, вскакиваем — а тут вторая волна, отраженная от земли. Опять все упали.
Самое главное — то, что мы получили расчетную мощность 1,6 мегатонны. Мощность заряда, правда, изначально была уменьшена вдвое, потому что полигон не был рассчитан на взрывы больших мощностей.
Но у меня тем временем в голове уже была другая идея — более совершенного изделия на основе нового принципа конструирования термоядерного заряда. После испытания РДС-37 я на следующий день вечером позвал на берег Иртыша моего друга и коллегу Юрия Николаевича Бабаева и говорю: "Юра, давай мы попробуем сделать вот такую штуку". И он согласился. Мы вернулись в Саров и нарисовали схему заряда, предложили ее. Это изделие получило индекс 49. Я не буду говорить, что это такое. Изделие 49 похоже на РДС-37, но не во всем. Над нами начали смеяться, это все ерунда, ничего у вас не получится. Короче, нас не поддержали — потому что не поняли. Решили, по-видимому, так — ну придумывает молодежь, ну и пусть. И долгое время так было.
А мы что? Наше КБ-11 в части расчетов сотрудничало с Мстиславом Келдышем, с его Институтом прикладной математики. С его молодыми ребятами мы к тому времени уже сработались. И начали считать. Все было ясно и понятно.
В то же время наши специалисты — Зельдович, Сахаров, Евгений Забабахин, Лев Феоктистов — предлагали свои варианты, оставаясь в рамках схемы РДС-37. Я до сих пор не могу понять, как такие люди, выдающиеся умы, вместо того чтобы приспосабливать термоядерный заряд к носителю, к ракете, начали исследовать — а нельзя ли получить еще большую мощность? И напоролись на то, что те изменения, которые они предлагали, приводили к отказу. У Зельдовича на испытаниях подряд было три отказа термоядерных узлов!
- Что же в итоге?
— Мы стали настаивать на своем предложении. Нас поддержал Игорь Васильевич Курчатов. Испытание изделия 49 состоялось в День Советской Армии, 23 февраля 1958 года на полигоне на Новой Земле. Успех был очень большой. В 1958 году состоялось несколько испытаний изделий разных мощностей на основе 49-го заряда. Он пошел в серию, его поставили на ракеты, и это уже была основа термоядерного оружия нашей страны.
Но после испытаний в ноябре 1958 года наше руководство прекратило дальнейшие эксперименты на полигонах, это был первый мораторий на ядерные испытания. И вот какая вещь — Сахаров выступил за отказ от испытаний. Но в стране в это время не было ни одного боевого термоядерного заряда! А Сахаров настаивал — мы будем сдавать военным свои заряды без испытаний.
Я некоторое время назад начал перелистывать историю наших испытаний и сопоставлять ее с тем, что делал тогда Сахаров и о чем он потом писал в своих воспоминаниях. Так вот что выясняется — он все время выступал против испытаний именно наших новых зарядов. Выходит некрасивая вещь — у него не получается с его зарядами, а у нас получается, и он выступает против наших испытаний. Как это можно было делать в тех условиях противостояния с США, когда американцы испытывали свои новые термоядерные заряды? Не могу понять. Тут даже не знаешь, что и думать.
Однажды, много позже, я сказал Юлию Борисовичу Харитону (научному руководителю КБ-11/ВНИИЭФ — ред.): " Давайте съездим к Сахарову и зададим ему вопросы, в том числе можно ли сдавать заряды военным в серию без испытаний". Приехали, спрашиваем. Он отвечает, можно сдавать без испытаний. Говорил только я. Юлий Борисович молчал. Но когда мы уходили, одевались, вдруг Харитон сказал: "Андрей Дмитриевич, ваша позиция — это позиция игрока". Попрощались и ушли. Через три дня Сахаров умер.
Конец 1950-х годов, начало 1960-х — постепенно приближалось время для самого мощного в истории термоядерного заряда, который сейчас в обиходе называют по-разному — "Царь-бомбой" или "Кузькиной матерью"…
— Это изделие под индексом 602 предложил тоже я. Харитону я сказал: "Юлий Борисович, давайте сделаем 100-мегатонный заряд. Может быть, тогда на Западе поймут, что дальше им будет бессмысленно наращивать свой мегатоннаж". Он согласился. Но мы и здесь в целях безопасности сделали заряд половинной мощности, ступень из урана-238 заменили на свинец.
Приехали на Новую Землю. Испытание состоялось 30 октября 1961 года. Мы стояли у пульта, где шел обратный отсчет. И в некий момент хлоп! — и радиосвязь прекратилась. Это значит, что взрыв успешно произошел, его мощность составила 58 мегатонн.
Взрыв был очень чистым с точки зрения выделения радиоактивных осколков. Американцы и англичане потом удивлялись — как это, такая мощность и так мало осколков — процента три? После этого все, что мы, молодые, ни предлагали, все шло на испытания. Удивительное дело — уже не случалось, чтобы нам отказали, даже разговоров таких не было. Мы с Бабаевым подключили кучу теоретиков, которые тут же обучались и получали нужные результаты.
Был такой любопытный случай. Мы решили сделать 40-мегатонный, но при этом компактный заряд. Опять-таки чтобы радиоактивной грязи не было, убрали урановую ступень и тоже заменили ее на свинец. Расчетную мощность тем самым снизили до 20 мегатонн. В день испытаний я был здесь, в Сарове. Съездил на рынок, вернулся домой. Раздается звонок Юлия Борисовича Харитона: "Юрий Алексеевич, немедленно приезжайте в кабинет Музрукова". Это был директор нашего центра. Я спрашиваю, а как дела на полигоне?— "Вот приезжайте". Приезжаю. Картина: пустой кабинет, сцепив руки за спиной, быстро, из угла в угол, нахмурившись, ходит Харитон. Я опять: "Юлий Борисович, что получилось-то?" — "Две мегатонны". — " Как две мегатонны? Там должно быть 20 мегатонн". — "Ну вот так вышло". Думаю, елки-палки, как же так? Но я догадался спросить: "Юлий Борисович, а по какой методике определяли мощность?" — "По подъему облака". Довольно нахально говорю: "По подъему облака? Юлий Борисович, я поехал домой. Когда будут настоящие измерения, тогда другое дело".
- Что же произошло?
Облако всегда поднимается на ту или иную высоту в зависимости не только от мощности взрыва, но и от состояния атмосферы. В тот раз инверсия воздуха была такой, что облако поднялось только на 16 километров при двадцати мегатоннах. Так вот, я приехал домой и размышляю — что же там могло быть? Вдруг новый звонок: "Юра? Мы сейчас к вам приедем". Это был Давид Абрамович Фишман (первый заместитель главного конструктора КБ-11/ВНИИЭФ по разработке ядерных зарядов — ред.). Приехали они с Харитоном и говорят, да, по другим методикам измерили мощность, получили двадцать мегатонн.
Правильно мы понимаем, что, возможно, самым главным результатом испытания "супербомбы" в 1961-м году стало то, что американцы практически сразу прекратили гонку за наращивание мегатоннажа своих зарядов?
— Абсолютно правильно. Американцы поняли, что нас не испугаешь, а мы их испугаем. И они опустили мощности в своих испытаниях. Мы могли и больше сделать, но какой смысл?
Вы отметили очень высокую степень чистоты того заряда. Именно тогда возникло направление по созданию зарядов для мирных, промышленных взрывов?
— Мы с самого начала думали о том, как использовать ядерные взрывы для мирных целей. Что для этого нужно было сделать? Очень сильно уменьшить, фактически ликвидировать радиоактивность осколков, возникающих при взрыве. Я и здесь проявил инициативу — как сделать чистый заряд, в термоядерном узле которого нет делящихся материалов. И мы спроектировали такой заряд. Параллельно тематикой промышленных зарядов занимался и второй наш ядерный центр — нынешний ВНИИТФ в Снежинске.
- Известно, что с помощью первого мирного ядерного взрыва в 1965 году в Казахстане было создано озеро Чаган.
— Это было сделано как раз с помощью нашего заряда. Его взорвали в русле реки Чаган. Сделали воронку, она заполнилась водой. Позже там сделали гидростанцию.
- Писали, что вы в этом озере купались.
— И купались мы, и ничего страшного. Врут, когда говорят, что там опасно. В этом озере рыбы развелось огромное количество.
Юрий Алексеевич, сами ученые считают ядерные и термоядерные заряды совокупностью оригинальных и даже красивых физических принципов и инженерных решений. А с чем бы вы сравнили разработку зарядов? Например, с работой архитектора? Ведь это же тоже можно назвать настоящим творчеством?
— Это творчество, но совершенно иного порядка, чем, например, работа художника. Художник работает в первую очередь на эмоциях: здесь проведем кистью так, а здесь иначе. Этот куст страшно "кричит", сделаем так-то. А у нас — расчет, очень сложный и очень ответственный. Если что-то прозеваешь, ничего не получится. И мы делали расчеты группами, работали командами, где каждый понимает друг друга. Если надо что-то проверить — не спорят, а смотрят, проверяют. С такими группами я привык работать, организую их — и дело идет.
На проходивших в сентябре выборах президента Российской академии наук запомнилось ваше яркое выступление с трибуны в поддержку кандидатуры Александра Сергеева, впоследствии избранного главой РАН.
— Я должен сказать, что выступление Александра Михайловича с его четкой программой, пониманием, что и как делать, значительно превосходило выступления всех остальных кандидатов. Было видно, что вот он — настоящий лидер.
По мнению Александра Сергеева, о чем он не раз говорил, в России сейчас практически исчерпан накопленный в советские времена научный задел для решения оборонных задач. Как вы полагаете, для улучшения ситуации может ли помочь опыт нашего атомного проекта, когда четко ставились конкретные задачи, а для их решения концентрировались все необходимые ресурсы — интеллектуальные и материальные?
— Может. То, что важно с точки зрения обороны, надо сосредотачивать в таких институтах, как наш. Я выступаю за то, чтобы в нашем ядерном центре развивать то, что хуже идет в других местах, но что у нас, наоборот, идет успешно и что мы могли бы делать.
- Можете ли привести пример?
Суперкомпьютеры. Я считаю, что эти машины по-настоящему должны делать мы, наш институт, потому что мы в этом заинтересованы в высшей степени. Не в материальной выгоде — продать и деньги положить в карман, а в возможности применять эту технику и знать, что она работает на дело. Для того чтобы правильно спроектировать заряд, надо сначала его рассчитать, тем более что мы же не можем пощупать, что происходит в термоядерном узле. И для этого надо иметь не только соответствующих физиков-теоретиков, но и математиков и, естественно, вычислительную технику. За это я боролся всю жизнь и борюсь сейчас.
В свое время мы считали на "Рейнметаллах" — они были электромеханические и здорово трещали. Потом появились первые наши ламповые машины "Стрела". Вот как раз на них и был рассчитан РДС-37. А после 49-го изделия к нам в центр поступили машины М-20 и затем БЭСМ — быстродействующие электронные счетные машины. БЭСМ-3, БЭСМ-4 и, наконец, БЭСМ-6. Я хочу подчеркнуть, что это была, конечно, для своего времени суперЭВМ, первая наша вычислительная машина на полупроводниках, она позволила Советскому Союзу сравняться с американцами в вычислительных мощностях.
- Юрий Алексеевич, а что нужно молодым людям, чтобы состояться в науке?
— Я могу, судя по своему опыту, сказать так — прежде всего надо много читать. Сейчас мало читают, причем читают в основном ерунду. Но как привить молодежи потребность к хорошей литературе, описывающей науку и научные исследования? Конечно, надо читать научно-популярные книги. Например, "Охотники за микробами" и "Стоит ли им жить?" Поля де Крюи. Это же любопытнейшие, великолепные вещи. Фантастику — ее я читаю с большим удовольствием, люблю именно научную фантастику, перечитываю Станислава Лема. Очень советую читать книги из серии "Жизнь замечательных людей".
Я с детства собирал книги, у меня большая библиотека. Когда наша семья в 1944 году вернулась в Ленинград после снятия блокады, одно из самых больших впечатлений на меня произвели книжные развалы на фоне разрушенных домов. Горы книг, их продавали, и я покупал и покупал книги по науке. Интересно, что даже потом находились владельцы некоторых книг.
Как-то раз, еще до войны, я купил небольшую книжечку о конференции по физике атомного ядра. Автором был Юлий Харитон. И вот ведь как получилось — мы потом несколько десятилетий работали вместе. Однажды я рассказал ему, что у меня есть такая книжка. А у Харитона ее почему-то не было, видимо, потерялась. И он попросил подарить ее. Конечно, Юлию Борисовичу я отказать не мог.
2 ноября 90-летний юбилей отметил легендарный физик-ядерщик академик Юрий Трутнев, ученый, стоявший у истоков конструкции современного российского ядерного оружия. Во многом благодаря его работе стали возможны ядерный паритет между Советским Союзом и США и в конечном счете безопасность на всей планете.
Корреспондент ВГТРК Мария Саушкина стала первой среди журналистов, кому удалось побывать дома у Юрия Алексеевича и расспросить его о работе над секретными проектами.
Одному из создателей водородной бомбы - 90, а он все как мальчишка: по-юношески бодр, весел и, как прежде, упрям. Закалка и выправка - гений-физик, на чьих плечах лежал груз ответственности за мир во всем мире и от чьих открытий изысканий зависел баланс мира, - не сбавляет оборотов и сегодня.
Взрыв. Цепная реакция. Во всем мире обрывается связь. Действует всепоглощающая энергия силы, испепеляющая все на своем пути. В 1955 год русские установили новый мировой порядок, приведя мир в равновесие. Ядерная гонка остановлена. Соединенным Штатам приходится менять свои планы - удар, что хотели нанести по Советам, теряет смысл. За океаном отныне могут показать ту самую "кузькину мать".
Когда-то эти головные части ракет служили щитом нашей Родины, а самая мощная в мире бомба сыграла огромную политическую роль - именно после того как ее взорвали на полигоне, был подписан Московский договор о прекращении испытаний сразу в трех средах: в космосе, в воздухе и в воде.
Академгородок в Сарове - одной из самых секретных точек мира. Гений-физик Трутнев встречает нас в своем деревянном особнячке. Ему, кроме науки, всю жизнь ничего и не нужно было. Пережив в юности тяготы и лишения войны, он жаждал только одного - чтобы такого больше не повторилось. С этим запалом молодой физик, оставив все, переехал из Петербурга в секретный город Арзамас-16.
"На Исаакиевской площади, напротив института отца, - бывшее германское посольство. Я увидел колоссальный красный флаг со свастикой. Для меня это был удар по сердцу. Именно поэтому я и поехал, чтобы такие вещи не повторялись. Зло можно победить только злом. Плохо ты себя ведешь, давай с тобой помиримся - это все для детей", - уверен Юрий Трутнев, академик РАН, первый заместитель руководителя Российского федерального ядерного центра.
Водородную бомбу в Советском Союзе создавали во всех смыслах вопреки. В голодные послевоенные годы, когда страна только вставала на ноги, начали чуть не с нуля работать над термоядерной бомбой. Создавали по образу и подобию американской, разведка донесла, но твердо следуя принципу "догнать и перегнать".
Что было внутри бомбы, предстояло разгадать. Принцип радиационной имплозии, о котором советские ученые не знали. Именно Трутнев понял, как этот принцип работает. Американская водородная бомба была громоздкой - с трехэтажный дом - а наша, превосходя все ожидания, могла доставляться на бомбардировщиках в любую точку планеты.
"Мы знали, что американцы это сделали. Это заставляло думать и думать. В результате в 1955 году мы этот принцип обнаружили и этот термоядерный заряд", - вспоминает Трутнев.
Сегодня во всем мире - новая гонка - по как можно более эффективному использованию термоядерной энергии в мирном русле. Федеральный ядерный центр под руководством корпорации "Росатома" в Сарове уверенно держится в лидерах в этом соревновании держав.
Проект создания мощного лазера, с помощью которого термоядерная реакция будет использована в производстве.
"Наработки, которые были сделаны 50-60 лет назад, в том числе связанные с именем Юрия Алексеевича Трутнева, сейчас используются и будут использованы в том числе для того, чтобы получать термоядерную энергию для промышленных целей. И тот проект, который сейчас здесь реализуется, является проектом, который может обеспечить лидерство нашей страны в области термоядерной энергетики", - отметил президент РАН Александр Сергеев.
Над созданием мощного лазера подобного класса сейчас одновременно работают научные центры Франции, Китая, России и США. Кто будет первым в получении этой мирной энергии термоядерного синтеза, ученые дадут ответ всего через несколько лет.
Мария Саушкина
Знаменитый физик Михаил Ковальчук отмечает 70-летний юбилей
Михаилу Ковальчуку исполняется 70. В свой праздник знаменитый ученый и президент Курчатовского института вспоминает самые значимые моменты в жизни, которые изменили не только его самого, но и всю отечественную науку.
Академик Лев Зеленый отмечает 70-летний юбилей
Исполняется 70 лет известному ученому, доктору физических наук, профессору, научному руководителю Института космических исследований РАН, члену Президиума РАН, академику Льву Матвеевичу Зеленому. Портал "Научная Россия" и журнал "В мире науки" от всей души поздравляют Льва Матвеевича и желают ему крепкого здоровья, творческих успехов, вдохновенья и новых открытий! Искренне надеемся на продолжение дружбы и сотрудничества! Лев Матвеевич Зеленый родился 23 августа 1948 года в Москве.
Академику Аннину Борису Дмитриевичу исполняется 80 лет
Аннин Борис Дмитриевич родился 18 октября 1936 года, Совхоз им. Ленина Шульгинского района Тамбовской области. В 1959 году окончил Механико-математический факультет МГУ.С 1959 года работает в Институте гидродинамики им.
Исполняется 100 лет со дня рождения Александра Прохорова
Об уникальном ученом Александре Михайловиче Прохорове и необычной истории изобретения лазера рассказывают его друзья и коллеги. Исполняется 100 лет со дня рождения выдающегося ученого, удостоенного в 1964 году году Нобелевской премии за создание лазера, Александра Прохорова.
Академику Владимиру Злобину - 75 лет
Владимир Игоревич Злобин родился 6 января 1943 года в г. Земун, Югославия. В 1968 году окончил Санитарно-гигиенический факультет Свердловского государственного медицинского института. В 1968-1971 гг.
Российские физики пробили терагерцовым импульсом алюминиевую фольгу
Российские физики впервые увидели, как тонкая алюминиевая фольга разрушается в результате воздействия короткого импульса интенсивного терагерцового излучения (частота порядка одного-двух терагерц).
Академик Алексей Арбатов дал оценку позиции России по контролю над ядерным оружием
Позиция России в переговорном процессе по взаимному сокращению ядерных арсеналов могла бы быть менее консервативной, что способствовало бы выработке скорейшего паритетного решения с США, заявил журналистам зампредседателя оргкомитета Международного Люксембургского форума академик РАН Алексей Арбатов.
2 ноября 2012 года выдающемуся физику-теоретику, академику РАН Юрию Алексеевичу Трутневу исполнилось 85 лет. Трутнев вместе с Дмитрием Сахаровым и Яковом Зельдовичем создал первый термоядерный заряд. На его счету много званий и наград, о которых не писали газеты. Академик Юрий Алексеевич Трутнев совсем недавно вышел из тени, большая часть его жизни и творческой биографии по-прежнему недоступны, закрыты.
Сегодня в 85 лет, как и 60 лет назад, когда делались важнейшие открытия, Юрий Алексеевич полон творческих сил и готов выдавать новые идеи. Трутнев является первым заместителем научного руководителя Российского федерального ядерного центра - Научно-исследовательского института экспериментальной физики. Он лауреат Ленинской и Государственной премий, Герой Социалистического Труда. В 2002 году он был награжден золотой медалью имени И.В. Курчатова «за совокупность закрытых работ, имеющих важнейшее научное, военно-стратегическое и народнохозяйственное значение и обеспечивших стране современный надежный ядерный щит».
Первая в мире термоядерная бомба РДС-37 была испытана 22 ноября 1955 года на Семипалатинском ядерном испытательном полигоне. Был создан боеприпас невообразимой мощности
Для Трутнева этот триумф оказался не более чем прелюдией к еще более замечательной идее. Юрий Алексеевич Трутнев и Юрий Николаевич Бабаев стали разработчиками физической схемы нового заряда. Испытания состоялись 23 февраля 1958 года, в День Красной Армии. Новая конструкция себя полностью оправдала, после чего в институте была полностью перепланирована работа, которая не только обеспечила стране полный арсенал ядерного оружия, но заложила основы того самого паритета, который сделал его использование невозможным.
В период 1958 года и 1961-1962 гг. Ю. А. Трутнев являлся самым активным и эффективным разработчиком термоядерного оружия. Из 73 ядерных испытаний термоядерных двухстадийных зарядов, проведенных в этот период, в 45 испытывались разработки ВНИИ экспериментальной физики, при этом в 28 испытаниях это были разработки с личным участием Ю. А. Трутнева, и 27 из них оказались успешными. Ничего подобного не было ни до того, ни после. 
Со временем, будущий академик Ю. А. Трутнев принял непосредственное участие в программе использования ядерных взрывов в мирных целях. Создание искусственного озера в казахской степи и подземных хранилищ углеводородного топлива, гашение газовых и нефтяных фонтанов, геофизические исследования и геологоразведка и многое другое - все это позволило говорить о том, что "мирные профессии" атомного оружия вполне реальны.
Развитие технологии использования термоядерных взрывов в мирных целей, рассматривалось как наиболее реальный путь в проблеме овладения термоядерными реакциями, так как в зарядах уже решена задача высвобождения термоядерной энергии и нейтронов. Задача же локализации взрывов хотя и является трудной, но эти трудности не носят принципиального характера.
К примеру, одна из работ, выполненная Ю. Трутневым, Ю. Бабаевым и А. Певницким в 1963 году, называлась так: "Стационарная установка для получения активных веществ и электроэнергии с помощью ядерных и термоядерных взрывов". В ней авторы писали: 
"Возможен иной подход к проблеме овладения ядерной энергией - использование в промышленных целях процессов взрывного типа. Специальным образом сконструированные атомные и термоядерные заряды могут найти применение во многих отраслях науки и техники. Наиболее заманчивым нам представляется использование ядерных взрывов для производства электроэнергии и делящихся веществ…" Юрий Алексеевич один из самых ярких, выдающихся создателей отечественного ядерного оружия. Соавтор идей, которые легли в основу схемы конструирования современных термоядерных зарядов и их „чистых“ вариантов для применения в мирных целях. Один из инициаторов разработки сверхмощных термоядерных зарядов. Инициатор и участник разработки 50-мегатонной термоядерной бомбы, известной всему миру как "Кузькина мать", и её испытания 30 октября 1961 года. В дни подготовки к празднованию 50-летнего юбилея атомной отрасли страны, организаторы выставки в Москве спросили Трутнева, не порекомендует ли он какой-либо экспонат. И в ответ услышали: „ В столице есть Царь-пушка, которая никогда не стреляла, и Царь-колокол, который никогда не звонил. Возьмите макет нашей сверхбомбы … Тогда в Москве будет и Царь-бомба, которая никогда не была на вооружении армии “. Но это предложение так и не было реализовано.
Поздравление Александра Николаевича Щербины
Поздравляя моего дорогого старшего товарища, руководителя и участника многих первопроходческих работ по созданию Ядерного щита страны, коллегу и соратника, оппонента в научно-технических дискуссиях, в этот день вспоминаю небольшой жизненный эпизод из наших будней, произошедший на одном из облучательных опытов, в
штольне 156 в феврале 1975 года на площадке Дегелен Семипалатинского полигона. Научным руководителем опыта был Юрий Алексеевич Трутнев.
В опыте использовался заряд - облучатель разработки Снежинска (В.З.Нечай). Заряд уже был проверен в нескольких опытах, проведенных по автономным программам обоими институтами, и показал стабильные характеристики.
Отмечу, что начиная с этого опыта, в программе всех обучательных опытов, которые проводил Саровский ВНИИЭФ, была представлена программа работ Снежинского ВНИИТФ. То есть по сути, это были совместные работы двух ядерных центров. Вышеозначенный опыт был первым, в котором проверялись реализованные меры повышения стойкости до заданного уровня в конструкции, передаваемой на вооружение.
Вскрыта физическая установка, продута штольня, нам с Юрием Алексеевичем предстоит пройти по трубе физической установки до облучаемых позиций перед началом их демонтажа.
Юрий Алексеевич уже на штольне, на нём старая, видавшая лучшие времена, шуба. Погода, хоть и солнечная, но с ветром и минус 25С.
На меня материально ответственный экспедиции («матерный») с трудом подобрал шубу и сокрушался, что ему что то недогрузили при отправке.
Надели резиновые сапоги. Трутнев критически посмотрел на мою новую шубу, но накинуть на себя какой либо пластиковый балахон я не догадался, решил - труба диаметром более двух метров, - пройду аккуратно.
Прошли на позицию, осмотрели, договорились о последовательности операций. Вышли, нас встречают дозиметристы, уже в стороне горит «ритуальный» костер для загрязненных отходов. Проверяют нас и предлагают шубы бросить в костёр, и шапки тоже.
Юрий Алексеевич спокойно выполняет предложение. Ему тут же подают шубу и шапку новенькие, из фургона. А меня дозиметристы никуда не пускают. Отвели в сторону предложили покататься в шубе по снегу, не помогло. Шапку пришлось сдать в костёр, Кто -то нашел мне вязанку на голову, дал на прокат.
Примерно через пару часов мне привезли замену, а загрязнённую новую шубу договорились: упаковали в полиэтиленовый мешок, затем в ящик, опечатали и поставили на хранение. Запрет сняли через полгода. Вот так я способствовал сохранению спецодежды. Пока ждал замену, промерз, многократно себя обозвал мудаком, в общем, натерпелся.
Интересное продолжение этого эпизода состоялось при подготовке опыта на штольне 200АСМ. Как - то утром ко мне делегация из ВНИИЭФ: «Щербина, с тебя энная пайка спирта». За что? «Ночью монтажники поставили (вварили) дополнительный взрыв затвор для снижения вероятности просачивания. Расплачиваемся за срочность исполнения незапланированной в проекте работы». Спрашиваю, ну, а я при чём? И тут мне напомнили, как дозиметристы не выпускали на 156-й, как я по снегу катался? Поручил расплатиться немедленно.
Дорогие коллеги и соратники, участники испытаний. Мы были и остаёмся единым полигонным братством.
Дорогой Юрий Алексеевич!
Поздравляю с 85-летием! Здоровья, благополучия, успехов и исполнения задумок.
Обнимаю.
Мои встречи с Юрием Алексеевичем
Это был год насыщенный физическими опытами
. 1983 или 1984 год. В подготовке к очередному испытанию в штольне принимали руководители подразделений ВНИИЭФ
Юрий Алексеевич Трутнев и Александр Иванович Павловский. Эти представители большой
науки чаще других маститых учёных появлялись на Полигоне в составе испытателей.
На этот раз, выбрав свободное время, академики решили ознакомиться с уникальными данными, полученными испытателями Полигона при обследовании состояния забивочного комплекса и котловой полости штольни №103, где были проведены одновременно два ядерных взрыва.
Участники обследования докладчиком выбрали меня. Я был инициатором второго посещения штольни, когда по щелям забивки Ивану Московских удалось проникнуть в полость взрыва и тем самым открыть путь для остальных сталкеров. Все материалы обследования были сосредоточены у меня, так как я бал ответственным исполнителем раздела темы НИР, связанным с этой штольней.
Доклад состоялся в кабинете заместителя начальника Полигона по НИИР генерал-майора Малунова Альберта Владимировича. Малунов сидел на своём рабочем месте и занимался своими делами - листал какие-то документы, делал в них пометки, визировал наискосок. Юрий Алексеевич и Александр Иванович уселись за длинным столом, примыкающим торцом к столу генерала, поближе к его концу, видимо не желая мешать работе хозяина кабинета. Я расположился напротив их, разложив на столе листы ещё не сшитого отчёта и стопку стереофотографий, мастерски выполненных Лёшей Соломоновым. Во время моего доклада Юрий Адлексеевич внимательно рассматривал таблица, всматривался в фотографии, которые вызвали его интерес, но не задал ни одного вопроса. Обсуждение результатов проходило с Александром Ивановичем. Порой он делал интересные замечания и обращал внимание на нюансы, которые я пропустил в ходе работы над отчётом.
Когда я выдохся, а Павловский удовлетворил свой интерес к нашим исследованиям, Юрий Алексеевич задал вопрос Малунову: - Альберт Владимирович, а как вы поощрили ребят за этот, можно смело назвать, подвиг? - Я их не наказал за самоуправство. Его высокие гости только пожали плечами.
Последняя встреча с Юрием Алексеевичем у меня состоялась в последний день моей последней командировки в Арзамас-16 в 1986 году. Не помню какому вопросу было посвящено совещание, что в нём участвовал от Полигона заместитель начальника по НИИР генерал-майор Шидловский Герман Георгиевич и принём я, в качестве специалиста, от 12 ГУ МО полковник Юра Шипко.
Утром в день отъзда Шидловский позвал меня в свой номер в гостинице и попросил, воспользовавшись предоставленной ему машиной, съездить в аэропорт за билетами на самолёт до Москвы. Я взял его массивное генеральское удостоверение и собрался выйти, как после короткого стука дверь распахнулась и в неё боком, удерживая двумя руками лыжи с лыжными палками ввалился Юрий Алексеевич, облачённый в лыжный костюм. Ткнув лыжи в угол, он распахнул широкую спортивную куртку и откуда-то от сердца извлёк бутылку коньяка: - У нас тут массовый лыжный забег, посвящённый закрытию сезона, вот я и решил к вам забежать, чтобы попрощаться! Заметив мою попытку выйти из номера, Трутнев придержал меня за рукав: - Подожди, выпьем на посошок! Я думаю твой командир не будет против? Шидловский согласно кивнул головой. Чем хорош генеральский номер, тем что в нём был холодильник, телевизор и буфет. Я достал из буфета рюмки, Герман Георгиевич из холодильника лимон. Минута - и стол для "на посошок" был накрыт. После первой рюмки я всё же отправился за билетами.
Возвратившись я застал в номере генерала пустую бутылку и собутыльников за оживленной беседой. Прислушавшись, понял, что между ними ещё с совещания остались согласованные сроки подготовки к какому-то испытанию.
Увидев меня, Юрий Алексеевич прервал разговор и предложил: Есть мнение продолжить! На что Шидловский решительно замахал руками: - У нас уже нет времени, осталось до взлёта чуть более получаса! На этом и распрощались.
Я горжусь, что моя военная судьба привела меня на Семипалатинский Ядерный испытательный полигон и позволила внести какой-то, пусть даже незначительный вклад в выполнение замыслов великого учёного Юрия Алексеевича Трутнева и удостоила чести хотя бы краткого с ним знакомства. Здоровья Вам, Юрий Алексеевич и творческого долголетия.
Уверен, что к моим пожеланиям присоединяются все ветераны испытатели Полигона!
Академик Юрий Трутнев — последний из великой плеяды ученых, которые начали работать с Курчатовым над «Атомным проектом» и создали мощный ядерный щит СССР. Ленинскую премию Трутнев получил в 32 года, звание Героя Социалистического Труда — в 35 лет. Вместе с Сахаровым предложил идею самой большой в мире водородной бомбы, которую Хрущев назвал «Кузькина мать» и пугал ею Америку. Трутнев создал тот тип ядерных боезарядов, который сегодня составляет основу стратегической безопасности России. С академиком, недавно отметившим 85-летие, встретился обозреватель «Культуры».
культура: Надо честно признать, что сегодня физика и вообще наука не занимают умы молодежи. Во времена Вашей юности дело явно обстояло иначе. Как Вы увлеклись наукой?
Трутнев: Физика — это романтика. Нет ничего более романтичного, чем занятия наукой. Мне жаль людей, которые этого не понимают. Наука — потрясающая вещь, от которой, как от музыки и поэзии, замирает в восхищении дух. Я далеко не молод, но это отношение к науке у меня сохранилось. Только физик может смотреть на небо и понимать, что это такое. Школьником я увлекался химией, биологией, палеонтологией, но красивее всего была ядерная физика. Я рылся в книгах и знал, что атомную энергию можно использовать для разных целей. Школьником читал лекции солдатам об атомной энергии. Отец всю войну был командиром батальона ПВО в Ленинграде. Между прочим, я закончил ту же школу на Фонтанке, где учились Зельдович и Райкин. О узнал, остановившись у газетной тумбы на бульваре. Схватился за голову — мы отстали! Еще до войны знал имена Харитона и Зельдовича, но и подумать не мог, что буду работать вместе с ними в «Атомном проекте».
культура: В первой половине ХХ столетия лидером мировой науки была Германия, которая собирала главный урожай Нобелевских премий. В области ядерной физики в Германии были выполнены прорывные работы — Гейзенберг, Паули, фон Лауэ, Ган и Штрассман, Герлах. Эти ученые остались в Германии. Почему Гитлер не сделал атомную бомбу?
Трутнев:
Гитлер был помешан на блицкригах и решил не создавать новых вооружений, если не получишь результат за 6 месяцев. Гитлер высмеял идею атомной бомбы, но ведь даже великие Паули и Гейзенберг не верили, что Америка создаст такое оружие. США помогли ученые-эмигранты из Европы — Эйнштейн, Ферми, Сцилард, Ульм, Кистяковский. Но даже если бы у Гитлера появилось ядерное оружие, ход войны это бы не изменило — перевес союзников был слишком велик. Что касается СССР, то нас война затормозила. Я уверен: если бы не громадные ресурсы, ушедшие на войну, СССР первым освоил бы атомную энергию. У наших ученых было колоссальное чувство ответственности. Сейчас трудно понять, о чем я говорю. А вот создание атомной бомбы — это следствие войны. Если бы не разразилась Вторая мировая, то с большой вероятностью не появилась бы и атомная бомба. Точно знаю, что Харитон и Зельдович поначалу об атомной бомбе даже не думали.
культура: Всю жизнь Вы провели под спудом секретности, впервые Ваше имя было упомянуто в «Воспоминаниях» Сахарова лишь в 1990-е годы. Вместе с Сахаровым Вы работали над усовершенствованием технологий массового уничтожения людей. В 1961 году по вашему проекту была создана и испытана бомба «Кузькина мать» мощностью в 100 мегатонн, в 5 тысяч раз сильнее сброшенной на Хиросиму. Нет ли в такой жизненной стезе противоречия с гуманистической сущностью человека? Ваш соавтор по легендарному изделию РДС-37 академик Сахаров стал в итоге рьяным борцом за мир и разоружение.
Трутнев: Вы живы — это и есть ответ на вопрос о роли атомной бомбы в истории. Судьба страны долго зависела от того, есть ли у нас атомная бомба. А потом — от того, насколько бомба эффективна. Не надо забывать, что Америка угрожающе размахивала своей бомбой. Если бы не США, мы бы сначала научились использовать атомную энергию в мирных целях.
Атомный проект ускорил развитие СССР, хотя нельзя забывать о лагерях и подневольном труде. Как свидетель тех событий могу сказать, что роль Берии как великолепного организатора была очень велика. К нам в Арзамас Берия ни разу не приезжал, но, когда Харитон просил, ученых в обиду органам не давал.
Должен сказать, что я всегда был вне политики и занимался физикой. Военные приложения безразличны науке, они суть порождение воли политиков. Но что касается деятельности Сахарова, я не согласен с ним. И уверен, что сам Сахаров ужаснулся бы нынешнему состоянию страны, когда спекулянты и махинаторы оставляют за границей целые состояния, на которые можно было бы сделать массу полезных дел. Объективно Сахаров, сам того не ведая, помогал развалу страны, а полученные свободы, как выяснилось, не привели к расцвету экономики, промышленности, науки. Жульничество приобрело всеобщий характер. Актуально высказывание Гексли о том, что нельзя перемолоть лебеду в пшеничную муку и нельзя получить истину из неверных предпосылок. Я видел Сахарова за три дня до его смерти, мы заходили к нему домой с Харитоном. Долго говорили, спорили о том, куда идет страна, и на прощание Харитон сказал: «Андрей Дмитриевич, а ведь вы — игрок». Это была последняя встреча великих ученых, которыми я считаю Харитона и Сахарова.
Пока ядерные арсеналы существуют и потенциально угрожают России, я буду работать для обеспечения безопасности.
культура: Вы состоите в Академии наук с 1964 года, то есть полвека. По сравнению с прежними временами, кажется, что наука находится на обочине общественного внимания, а власть может легко обойтись без Академии наук и обращается к ней за рекомендациями в исключительных случаях. Чем грозит стране затянувшееся падение интереса к науке и вообще к духовным ценностям?
Трутнев: Мировой опыт, особенно в последние века, не знает исключений из жесткого правила: развитие человечества зиждется на достижениях науки. Сегодняшнее экономическое лидерство США было бы невозможно без передовой науки. Когда мы соперничали с США в создании атомного оружия, наука у нас была не хуже и экономика не столь безутешно отставала от американской. Потом во время «холодной войны» кремлевские старцы все проиграли, отставание началось с Хрущева.
Китай из захудалой страны превратился в мирового лидера благодаря высоким технологиям и вниманию к науке. У нас никто из высших чиновников, в отличие от прежних времен, к науке отношения не имеет, а надежды на рынок привели только к тому, что ловкие люди обобрали страну и тратят деньги на глупости. Но это безобразие долго продолжаться не может. Либо крах, либо страна начнет подниматься, а без науки это невозможно. Время болтунов и квази-политических деятелей не может длиться вечно. Хватит о себе беспокоиться и набивать карманы, это же скучно.
Российская наука сохраняет потенциал, но беда в том, что по-настоящему работают все-таки не молодые люди, а 60-летние ученые. С недавних пор пришли деньги, наметилась положительная динамика. Только молодые ученые должны расти на живом деле, на перспективных направлениях, но никаких крупных задач перед наукой власть не ставит.
России остро необходимы, как я говорю, «свеж-идеи». Надо постоянно подниматься на новый уровень, ставить перед собой новые задачи. Я всю жизнь руководствуюсь этим принципом, и только таким образом можно сохранять квалификацию. Думаю, еще лет десять буду донимать начальство свежими идеями.
культура: В 1965 году по Вашему проекту в Семипалатинске был произведен ядерный взрыв и создано большое озеро Чаган. Министр Славский в нем искупался и оставался министром до 90 лет. Вы купались в Чагане?
Трутнев: Купался и на рыбалку ездил. Моя жена Люда, с которой мы женаты уже 55 лет, в ужасе от этого. Линей бреднями черпали, уха была неотразимая. Но все-таки уровень радиации на озере до сих пор выше нормы. Если и проводить ядерные взрывы в мирных целях, то только в безлюдных районах.
Выдающийся ученый России, один из основоположников и создателей отечественного термоядерного и ядерного оружия.
Первый заместитель научного руководителя РФЯЦ-ВНИИЭФ по перспективным исследованиям, академик РАН, доктор технических наук, профессор.
Трутнев Юрий Алексеевич родился 2 ноября 1927 года в Москве в семье студентов Тимирязевской сельскохозяйственной академии.
В феврале 1951 года после окончания физического факультета Ленинградского университета Ю.А.Трутнев прибыл в КБ-11 (ВНИИЭФ). Его учителями стали выдающиеся ученые: Д.А.Франк-Каменецкий и Н.А.Дмитриев. Большое влияние на его становление как ученого оказали академики Я.Б.Зельдович, А.Д.Сахаров и Ю.Б.Харитон. Уже в 1954 году Ю.А.Трутнев стал одним из соавторов в важнейшем изобретении принципов радиационной имплозии, выработанных в результате коллективной работы (А.Д.Сахаров, Я.Б.Зельдович, Ю.А.Трутнев) и одним из основных создателей первого термоядерного заряда на основе этого нового принципа - РДС-37. Этот заряд послужил прототипом для практически всех термоядерных зарядов, разработанных в СССР. За эти работы Ю.А.Трутнев в 1956 году был награжден орденом Ленина. Работа по РДС-37 явилась знаковым событием, сравнимым по своему значению с созданием первой атомной бомбы, поскольку открыла реальную дорогу к достижению термоядерного паритета с США.
В 1955 году Ю.А.Трутнев совместно с Ю.Н.Бабаевым предложили «новый принцип конструирования термоядерных зарядов» (усовершенствованная радиационная имплозия), который был ими реализован в 1958 году в «проекте 49». Эта разработка явилась важнейшей основой для совершенствования термоядерного арсенала нашей страны. За эту работу в 1959 Ю.А.Трутнев и Ю.Н.Бабаев были удостоены Ленинской премии.
В 1961 году по инициативе и при участии Ю.А.Трутнева был создан самый мощный термоядерный заряд в мире («проект 602»), испытанный по предложению А.Д.Сахарова на половинную мощность 50 Мт ТЭ. Успешное испытание этого заряда привело к прекращению в США наращивания термоядерного арсенала, гонка в этой области стала бессмысленной.
В 1958-1962 гг. под руководством и с непосредственным участием Ю.А.Трутнева был разработан целый спектр термоядерных зарядов, явившихся фундаментом отечественной системы ракетно-ядерных вооружений. Эти работы были отмечены присвоением ему в 1962 г. звания Героя Социалистического Труда.
Под руководством Ю.А.Трутнева в 1962 году была решена фундаментальная задача обеспечения зажигания термоядерного горючего под действием радиационной имплозии - создан прообраз схемы взрывной термоядерной энергетики будущего.
В 1964 году Ю.А.Трутнев был избран членом-корреспондентом АН СССР. В 1965 году Ю.А.Трутнев стал преемником академиков А.Д.Сахарова и Я.Б.Зельдовича, возглавив объединенный теоретический сектор ВНИИЭФ (сектор 1 - Я.Б.Зельдовича, сектор 2 - А.Д.Сахарова), которым руководил до 1999 года.
За это время коллектив под его руководством спроектировал сотни ядерных и термоядерных зарядов, ставших основой ядерного оснащения практически всех видов Вооруженных Сил СССР и России.
В 1966 году Ю.А.Трутнев стал заместителем научного руководителя ВНИИЭФ академика Юлия Борисовича Харитона, а в 1978 году — первым заместителем научного руководителя. С 1999 года Юрий Алексеевич является первым заместителем научного руководителя РФЯЦ-ВНИИЭФ по перспективным исследованиям.
Исключительно ценными представляются инициативы Ю.А.Трутнева по развитию в руководимом им коллективе новых «нетрадиционных» направлений работ, которые позволили приступить к разработке зарядов на новых физических принципах и других значимых проектов.
Ю.А.Трутнев - крупнейший специалист в областях физики высоких плотностей энергии и создания ядерных и термоядерных зарядов. Его работы сыграли определяющую роль в становлении основных идей этих новых областей знания, в развитии расчетно-теоретической базы и разработке многих конкретных образцов вооружения.
По инициативе Ю.А.Трутнева и при личном участии во многих проектах было организовано направление создания промышленных зарядов, имеющих важное народно-хозяйственное назначение. Некоторые из них были применены для решения задач народного хозяйства на практике (создание водохранилищ, гашение газовых факелов, интенсификация газовых и нефтяных месторождений и др.). Идейным продолжением этих работ явились проводимые в РФЯЦ-ВНИИЭФ под руководством Ю.А.Трутнева исследования и разработки в области безопасности ядерной энергетики.
В 70-80 гг. Ю.А.Трутнев внес существенный вклад в организацию работ в нашей стране по исследованиям живучести ракетно-космической техники и выработке средств защиты к поражающему действию ядерного взрыва. С его участием была решена проблема повышения стойкости РКТ к действию ПФЯВ.
Юрий Алексеевич - участник, а во многих случаях - руководитель более 50 ядерных испытаний и подземных уникальных физических опытов по исследованию живучести военной техники и действия поражающих факторов ПРО.
Важную роль сыграли предпринятые Ю.А.Трутневым меры по росту квалификации сотрудников ВНИИЭФ: подготовка кандидатов и докторов наук, организация лекций для студентов МИФИ, организация в МИФИ кафедры прикладной физики и математики, организация во ВНИИЭФ филиала кафедры теоретической ядерной физики МИФИ.
Длительное время Ю.А.Трутнев - член ряда НТС Министерства и РФЯЦ- ВНИИЭФ, член ученых советов по защите докторских и кандидатских диссертаций, редактор и член редколлегии журнала «Вопросы атомной науки и техники».
В 1960-1980-х годах Ю.А.Трутнев как руководитель расчетно-теоретических работ во ВНИИЭФ и один из создателей вычислительного центра ВНИИЭФ приложил большие усилия для дальнейшего развития научно-технической и материальной базы центра.
Эти меры заложили основу для создания Института теоретической и математической физики РФЯЦ-ВНИИЭФ.
Важное значение имела деятельность Ю.А.Трутнева, направленная на сохранение ядерного статуса России в период дезинтеграции СССР.
Ю.А.Трутнев - активный член РАН (академик с 1991 года), обладает большим авторитетом в академической среде. Он член бюро отделения физических наук РАН. В 2003 году Ю.А.Трутнев был награжден Золотой медалью РАН имени И.В.Курчатова за совокупность закрытых работ, имеющих важнейшее военно-стратегическое и народно-хозяйственное значение, обеспечивших стране современный надежный ядерный щит. Юрий Алексеевич был лично знаком с И.В.Курчатовым, который со свойственной ему принципиальностью поддерживал новые перспективные разработки своего молодого коллеги.
Большое значение имела деятельность Ю.А.Трутнева в 90-е годы в качестве члена научно-консультативного комитета при Совете директоров Международного научно-технического центра (МНТЦ).
Удивительными особенностями Ю.А. Трутнева являются его замечательная научная интуиция и потрясающая работоспособность. Сейчас, на пороге своего 90-летия, он продолжает активно работать (вместе с коллективом молодежи) над разработкой новых физических методов поддержания работоспособности ядерного оружия в условиях ДВЗЯИ (протонная радиография), над созданием современных оригинальных видов неядерных вооружений, средств преодоления ПРО, повышением возможностей стратегических подводных лодок и многими другими крупными проблемами, необходимыми для обеспечения безопасности России.
Ю.А.Трутнев сформировался в сугубо прикладной науке, наполненной нетрадиционным содержанием, когда требуется главное умение: решить задачу до числа и довести дело до безотказно работающей, эффективной серийной конструкции.
Юрий Алексеевич Трутнев принадлежит к тем редким дарованиям, которые в начале своего творческого пути встал вровень с выдающимися первопроходцами. Он подхватил эстафету и чрезвычайно успешно продолжает важнейшее дело в обеспечении национальной безопасности России.
Талант Ю.А.Трутнева в определении путей развития, от которых зависит национальная безопасность государства, последовательность и бескомпромиссность в отстаивании принципиальных вопросов являются эталоном для новых поколений специалистов ядерно-оружейного комплекса.
Вся творческая, более 66 лет научная жизнь Ю.А.Трутнева являет нам пример беззаветного служения Отечеству.
Он из числа одержимых людей, для которых судьба Отечества навсегда остается главным и неоспоримым приоритетом.
Награды Ю.А. Трутнева:
1956 - орден Ленина;
1959 - лауреат Ленинской премии;
1962 - Герой Социалистического Труда (орден Ленина и золотая медаль «Серп и молот»);
1970 - медаль «За доблестный труд» (к 100-летию В.И. Ленина);
1971 - орден Октябрьской революции;
1975 - орден Трудового Красного Знамени;
1984 - лауреат Государственной премии;
1987 - орден Трудового Красного Знамени;
1997 - медаль «850-летия Москвы»;
1997 - звание «Почетный гражданин Нижегородской области»;
1998 - орден «За заслуги перед Отечеством» III степени;
2002 - медаль ФГУП «ЦКБ МТ «Рубин «За подъем АПК «Курск»;
2003 - золотая медаль РАН имени И.В. Курчатова за совокупность закрытых работ, имеющих важнейшее военно-стратегическое и народно-хозяйственное значение, обеспечивших стране современный надежный ядерный щит;
2003 - орден «За заслуги перед Отечеством» II степени;
2006 - почетная грамота Президента Российской Федерации;
2007 - нагрудный знак Федерального агентства по атомной энергии «Академик И.В. Курчатов» I степени;
2010 - нагрудный знак «Е.П. Славский» Госкорпорации «Росатом»;
2011 - присвоено звание «Почетный гражданин г. Саров» ;
2012 - орден «За заслуги перед Отечеством» IV степени;
2012- знак отличия «За выдающиеся достижения в науке и технике РФЯЦ-ВНИИЭФ», Благодарность Правительства Российской Федерации, Медаль Совета Безопасности Российской Федерации «За заслуги в обеспечении национальной безопасности»;
2016 - лауреат Премии Правительства Российской Федерации в области науки и техники.